Герои умирают - Страница 77

– Это все для развлечения, Кейн. Они хуже демонов – даже потусторонние силы, требующие человеческих жертв, нуждаются в них, чтобы питаться, чтобы поглотить наш ужас и отчаяние. Актиры делают то же самое ради того, чтобы развлечься, когда им скучно. Ради веселья.

Услышав отвращение в голосе Ма'элКота, Кейн почувствовал себя так, словно ему дали пощечину.

– Если это не зло, тогда что такое зло. Кейн хрипло откашлялся.

– Похоже, они, ну, что-то вроде… вроде гладиаторов, да?

– Гладиаторы не убивают детей. Гладиаторы не нападают на королей. И тем не менее я испытываю отвращение даже к гладиаторам. Я запретил подобные игрища в Империи.

Толпа у подножия трона забеспокоилась, бормотание обнаженных людей на платформе стало громче; ему вторили немногие оставшиеся невыслушанными просители. Дверь распахнулась от удара, и к трону широким шагом, позвякивая по мраморному полу подковами на сапогах, подошел Берн.

На носу у него красовался серый пластырь, под глазами темнели синяки. У Кейна потеплело на душе.

– Кстати о зле, – поспешно сказал он, радуясь возможности сменить тему, – вон идет твой новенький, с иголочки граф.

Берн распихал ближайшую к лестнице делегацию и поднялся к трону, ступая через две ступеньки. Достигнув вершины, он опустился на одно колено и заговорил, скрывая за медленной речью торопливость:

– Ма'элКот, я знаю, что должен был явиться сюда еще час назад, но…

Император улыбнулся ему, как бы прощая все грехи,

– Ты не опоздал на Ритуал, мой друг. Что нового?

– Я нашел актиров, – выдохнул Берн. Пока он говорил, Кейн смотрел на него сквозь глазок. – Некий осведомитель обнаружил укрытие беглецов – заброшенный склад в Рабочем парке, – и Коты уже окружили это место. Они все время выжидали и наблюдали, не желая делать ни шагу до тех пор, пока не будут уверены, что в их сети попал Саймон Клоунс.

«Но Шенна ведь уже сидит в Донжоне, – подумал Кейн. – По крайней мере я на это надеюсь. Если она угодит в расставленную ловушку, меня скорее всего не будет рядом, чтобы спасти ее».

Потом пришла следующая мысль: «Что еще за осведомитель?»

Продолжая наблюдать за Берном, Кейн вдруг понял, что не испытывает непреодолимого желания броситься на помост и вышибить из того дух. Возможно, оторванность от канала Студии, отсутствие необходимости обеспечивать яркое зрелище поубавили в нем дерзости. А может быть, дело в непривычной неуверенности в своих силах, которая приглушила жажду крови. Впрочем, ненависть осталась прежней. Когда Берн закончил свой рассказ, с лица Ма'элКота исчезла снисходительная улыбка, а в голосе зазвучали покровительственные нотки.

– Ты нарушил свое обещание, Берн.

– Что?

Сначала Берн замер, озадаченный, но вскоре его лицо прояснилось, и он виновато коснулся рукой пластыря на носу. Потом новоиспеченный граф, словно провинившийся школьник, опустил глаза и сжал перед собой скрещенные руки.

– Я знаю. Знаю, что обещал, Ма'элКот, но…

– Что «но»?

– Когда он вот так налетел на меня… я разозлился, Ма'элКот, просто разозлился. Но ведь я почти не ранил его.

«Это ты так думаешь». Плечо у Кейна все еще побаливало там, где неестественно сильная рука Берна сжала его до самой кости.

– Ты будешь обращаться с Кейном уважительно и учтиво до тех пор, пока он служит мне. Если еще раз придется напоминать тебе об этом, ты пожалеешь.

– Мне жаль, Ма'элКот. Правда, жаль.

– Кроме того, ты извинишься.

– Ма'элКот…

Император поднял чуть повыше подбородок, и возражения Берна так и остались невысказанными. Он опустил глаза.

– Я… да, я слышал, что ты схватил его…

– Именно так. Кстати, сейчас он тебя видит. Ма'элКот чуть кивнул влево, в сторону глазка. Берн проследил за ним взглядом и, наткнувшись на взгляд Кейна, оскалился.

– Он… – Его шея налилась кровью. – Да чтоб я сдох! Ты посадил его на мое место? – Тут он сбился на сиплый шепот.

– Привет, дружок, – произнес Кейн с легкой насмешкой. Синяки под глазами Берна казались черными на покрасневшем лице, на шее вздулись вены.

– Что за ребячество, Кейн! – произнес Ма'элКот. – А что до тебя, Берн, ты извинишься.

– Но…

– Сейчас же.

Берн с трудом выталкивал слова сквозь сжатые зубы:

– Я прошу прощения, Кейн.

Кейн улыбнулся ему, хотя знал, что Берн не может разглядеть его лицо.

– Извинения приняты.

– Кейн, ты будешь вести себя точно так же. Уважительность и учтивость – помните об этом, пока работаете на меня.

– Почему бы и нет? – заметил Кейн. – Не вечно же мне работать на тебя.

– А этот вопрос мы пока замнем, милый мой. Берн, займи место у спуска. Через несколько минут я начну Ритуал.

– Ма'элКот…

– Иди.

Берн быстро повернулся и стал важно спускаться по ступенькам.

Кейн следил за ним, а потом заметил:

– Я не понимаю, как ты можешь использовать этого извращенца. Он же почти не человек.

– То же самое можно сказать и о тебе, Кейн, – отмахнулся Ма'элКот. – Я сделал его, так сказать. Главным священником церкви Ма'элКота в основном потому, что он – человек дела. Он выполнит все, что я ни прикажу, – ради меня он способен убить даже родную мать.

– Да? Думаешь, у таких есть матери? Ма'элКот хмыкнул.

– Н-ну, Кейн, признаюсь: вначале я выбрал не его. Я выбрал тебя.

– Да ну?

– О да! Я надеялся, что смогу отыскать тебя. Однако картина, которую ты видел, пожирает мое и без того ограниченное время вкупе со вниманием. А Берн стал прекрасной заменой. Еще со времен заварушки с короной я был восхищен твоей целеустремленностью и твоими способностями – не говоря уже о безжалостности. Даже сейчас я надеюсь, что ты, Кейн, станешь самым доверенным моим наперсником. Теперь ты вряд ли откажешься от титула; смею заметить, что со вчерашнего вечера Монастыри потеряли всякое право на лояльность с твоей стороны. «Это не лучшая мысль».